Такое кино. Как попасть в фильм за косу и раскрасить аленький цветочек

Синдбад-мореход, Конек-горбунок, сестрица Аленушка и братец Иванушка – своей узнаваемостью и любовью миллионов ребятишек и их родителей эти сказочные герои обязаны уроженке Симбирской губернии. Она родилась в семье талантливейшего художника, снималась в одном из первых немых фильмов, а стала известным мультипликатором. Сегодня героиня нашей рубрики - Галина Невзорова.

На одной из страниц метрической книги симбирской Воскресенской церкви записано, что 27 февраля (12 марта по новому стилю. – Прим. авт.) 1909 года у учителя Воскресенской церковно-приходской школы Дмитрия Ивановича Архангельского и его законной жены Надежды Павловны родилась дочь Гали, крещённая 1 марта.

«Моё имя редкое, перешло из греческого... Отец прозвал меня Гагулей, а в советских учреждениях меня переделали в Галину, хотя по метрике я – Гали. Вот такие бывают приключения с именами», – писала позднее Галина Дмитриевна.

Дмитрий Иванович  Архангельский с дочерьми Галей (слева) и Нонной. Ульяновск.1927

В своих воспоминаниях Галина Дмитриевна поделилась семейной тайной, о которой ей поведала мать Надежда Павловна. «Моё появление на белый свет, такое долгожданное и радостное событие для моих родителей, было отмечено торжественно-трогательным ритуалом… Отец мой страстно желал всегда, чтобы его первенец – первый ребёнок (независимо от того, девочка или мальчик) непременно стал бы художником. И вот чтобы это неодолимое желание было бы действительно выполнено, Дмитрий Иванович попросил родившегося младенца завернуть в его рубашку, дабы передать своему дитяти свой божественный дар, свой талант художника и благословил его при этом на заранее предначертанный путь в жизни – стать художником.  С самых младенческих лет незаметно и неустанно он направлял меня на этот путь, прямо не говоря мне об этом. Особенно же помогал и вдохновлял меня пример самого отца, художника, пылко и жарко влюблённого в искусство. Он пристально и неотступно руководил моим художественным воспитанием вплоть до поступления меня в институт».

А летом 1929 года случилось одно интересное событие. Тогда Галя впервые прикоснулась к миру кино. И вот как она об этом вспоминала:

- В Ульяновск приезжала группа актёров с режиссёром, который снимал в то время фильм по пьесе А.Н. Островского « Гроза ». Снимали сцену гуляния на фоне Волги по Старому Венцу, где прохаживались купцы с семьями и прочий люд иного сословия того времени в соответствующих костюмах. Из Москвы приезжала часть съёмочной группы, а актрис было только две, исполнявших главные роли: Катерины (А. Тарасова) и Варвары (забыла фамилию актрисы). У них на Венце была небольшая сцена, которую они неоднократно дублировали. Остальное всё исполняли статисты. И вот, как ни странно, и я принимала там участие. В ульяновской газете тех лет «Пролетарский путь» поместили объявление о наборе  статистов. Среди условий, касающихся купеческих дочек, было требование иметь косу. У меня коса была, и сестра уговорила меня рискнуть – пойти на просмотр. Сама я, конечно, не пошла бы, но сестра меня сопровождала. Да, коса выручила – меня взяли, а сестру нет: у неё была короткая стрижка. Три дня мы по несколько часов прогуливались под солнцепёком и при непременном присутствии на некотором расстоянии зевак и любопытствующих. Костюмы, в которые нас наряжали, были красивыми и до неузнаваемости изменяли нас в лучшую сторону. В 20-е годы ведь и девочки, и девушки носили просто «рубахи». Разве это были платья! Без талии, без рукавов и короткие, выше колен. И вдруг на меня надели широкую, длинную, с оборочками внизу, юбку, потом кофточку, облегающую фигуру, с пышными рукавами. Я вдруг стала выше и стройней. Хорошо заплели косу, и широкая голубая лента легла спереди на волосы, уходя дальше в косу. Когда положили ещё грим на лицо, я себя, глянув в зеркало, не узнала. Это была прехорошенькая совсем чужая девушка. Три дня нас привозили на Венец уже совсем одетыми. Я освоилась в этой пёстрой толпе. У меня была очаровательная купчиха-мать и очень солидный купец-отец. Когда мы прогуливались, я шла впереди «родителей» и изображала из себя большую скромницу. Главное в этой истории было впереди. Ведь нужно было дождаться выхода   фильма на экран и узнать, какое впечатление я произвожу на зрителей.

Галина Архангельская. 1930

Я наивно мечтала, что обнаружила актёрские данные. Вот потеха! А дело в том, что коса-то моя выделила меня среди прочих «актёров». Сняли несколько кадров, в нескольких позах  меня одну, сидящую на скамейке спиной к Волге. Хорошо запомнила одну позу – сижу чуть склонив голову, руки лежат на коленях, кисти рук одна в другой. Злополучная коса перекинута через плечо и тоже лежит на коленях. Поза задумчивости и ожидания – так, видимо, было задумано. Вот этот кадр и вошёл в картину. Но разочарование меня ждало полное. Во-первых, я долго ждала выхода картины на экран, думаю, года два, и за это время уже охладела к ней. Однако всё же теплилась надежда, что меня заметили и что я получу какое-то одобрение, положительную оценку. Ничего подобного не было. Почти полностью весь эпизод из фильма «Гроза», заснятый в Ульяновске, не вошёл в картину. Остались какие-то  крохи, которые на экране промелькнули молниеносно. Не было гуляния с моими «родителями», вообще никакого гуляния не было. Это большая пёстрая гуляющая толпа не вошла в картину. Толпу снимали уж не знаю где, может быть, даже в Москве, но уже без Волги. Но вот меня оставили: и как я сижу со своей косой, и как за мной течёт Волга. Когда я смотрела фильм и когда, наконец, с замиранием сердца увидела себя, то от волнения ничего не успела рассмотреть. И этих мгновений что кадр был на экране оказалось так мало, что хотелось его остановить. Никому и в голову не могло прийти в этой склонённой фигуре находить сходство со мной. Правда, мой двоюродный брат, живущий в Ленинграде, с которым мы вместе провели детство, узнал меня и написал мне об этом. Так немного грустно, но жизненно закончился этот эпизод. Конечно, было по-детски и обидно, и горько не за себя, а за всех «актёров», которые принимали участие, старались, добросовестно выполняли все указания режиссёра и не попали на экран.

После окончания ульяновской 3-й советской школы 2-й ступени Галина уехала учиться в Москву. Она поступила во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). Это учебное заведение в 1926 году было преобразовано во ВХУТЕИН (Высший художественно-технический институт), а в 1930 году на базе ВХУТЕИНа было создано несколько вузов, один из них – Московский текстильный институт, художественное отделение которого успешно окончила в 1932 году Галина Дмитриевна, став художником печатного рисунка для тканей.

В Москве Галина Архангельская познакомилась со своим будущим мужем – Николаем Ивановичем Невзоровым. 10 августа 1930 года в Ульяновске состоялись их бракосочетание и скромная свадьба. Через год в молодой семье родилась дочь Нонна, старшая внучка Д.И. Архангельского, проживающая ныне в Москве.

Невзоров погиб на войне 19 марта 1943 года. Галина Дмитриевна писала: «За всё то хорошее, что дал мне дорогой муж, я его благодарю. Благодарю за то, что он был у меня и оставил в моём сердце глубокий след. Без него была бы пуста моя жизнь. Несу память о нём до конца своих дней».

Галина Невзорова, 1956 год

С ноября 1935 года до ухода на пенсию в апреле 1964-го Галина Дмитриевна работала на киностудии «Союзмультфильм» художником-декоратором, участвовала в создании множества картин: «Сармико», «Полёт на Луну», «Оранжевое горлышко», «Крашеный лис», «Алёнушка», «Гуси-лебеди», «Волк и олень», «Друзья-товарищи», «Серая шейка»; была ведущим художником в создании известных советских мультфильмов «Конёк-горбунок», «Левша», «Аленький цветочек», «Золотой ключик» и многих других.

Сотрудники «Союзмультфильма». На полу сидит Галина Дмитриевна Невзорова

В личном фонде Галины Дмитриевны Невзоровой, хранящемся в собрании Ленинского мемориала, среди документов – трудовая книжка со сведениями о многочисленных поощрениях и награждениях за безупречную работу. Здесь же хранятся её почётные грамоты, в том числе Почётная грамота Министерства культуры СССР, подписанная Екатериной Фурцевой.

«Для души я стала работать, лишь уйдя на пенсию. За первые десять лет накопилось работ немало. Я охотно дарила, а лучшее оставшееся отдала А. Блохинцеву, сказав, что отдаю в его  полное распоряжение, но что это мой дар родному городу Ульяновску. В день 80-летнего моего юбилея получила телеграмму из краеведческого музея Ульяновска, где благодарили меня за мои работы, которые они приняли в фонды музея от А.И. Блохинцева».

В Музее-мемориале В.И. Ленина бережно хранятся более 200 рисунков Галины Дмитриевны, выполненных гуашью, карандашом, акварелью, эскизы виньеток, эскизы к мультфильмам и другие.

24 сентября 2001 года она написала о сохранившемся желании рисовать, «хотя сил на это мало». В это время ей было 93 года.

«Невозможно меня как художника ставить рядом с отцом , – ведь я только его ученица, я его создание из материала, не слишком одарённого природой. Я художник душой. Это привил мне мой дорогой отец», – говорила Галина Дмитриевна. Боготворившая отца, она явилась, по сути, его биографом. Из её воспоминаний и писем, которыми располагает музей, можно почерпнуть самые разнообразные сведения о Д.И. Архангельском, его увлечениях, привычках, вкусах; о Симбирске, семейном укладе, обычаях; о жизни семьи после отъезда из Ульяновска, о каждом из членов семьи и многое другое.

Возникает вопрос: как могли сохраниться в её памяти даже мелкие детали? Во-первых, на протяжении всей жизни, как следует из писем, она вела дневники и записи. Во-вторых: рассказы отца. «Всё, что было дорого или интересно, – пишет Галина Дмитриевна, – папа повторял много раз. Слушала я всегда с большим вниманием, не перебивая, не задавая вопросов, чтобы не нарушать хода мыслей моего дорогого старого отца, так много знавшего и повидавшего на свете».

Среди воспоминаний Галины Дмитриевны – отрывок из сказки «Старинный город», которую она начала писать вскоре после кончины отца и хотела, чтобы герой сказки, немолодой художник, напоминал бы Дмитрия Ивановича Архангельского.

Скончалась Галина Дмитриевна Невзорова в Москве 9 мая 2002 года на 94-м году жизни. Похоронена в посёлке Родники Московской области рядом с родителями – Дмитрием Ивановичем и Надеждой Павловной Архангельскими.

Незадолго до смерти она написала замечательные слова: «Жить надо так, чтобы не пропустить ни одного мгновения радости».

По материалам журнала «Мономах» (2016 год) и, в частности, статьи Валентины Костягиной, учёного секретаря отдела фондов Ленинского мемориала