После Чернобыля ученый станцевал на крыше реактора в Димитровграде

В научно-исследовательском институте атомных реакторов работало и работает немало высококлассных специалистов, больших ученых и просто замечательных людей. В их числе и Гаджи Гаджиев – человека эпохи энтузиастов из первого поколения научных работников НИИАРа.

Молодой ученый

Материал о своем земляке, долгие годы посвятившем атомной отрасли и проработавшем в Ульяновской области, подготовил портал dagpravda.ru .

Гаджи Исмаилович Гаджиев родом из сел. Кумух Лакского района. В 1958 году он окончил Московский энергетический институт. Вуз готовил хороших специалистов с высоким уровнем знаний.

Дипломная работа Гаджи Исмаиловича, связанная с ракетной техникой, была «закрытой». Защитился он на «отлично». Дипломный руководитель опасался, что талантливого студента заберут к себе ракетчики. Но в Минсредмаше грамотные кадры берегли, хотя пожелания по будущему месту работы и не рассматривались. В итоге Гаджиева и еще троих выпускников отправили в почтовый ящик №520, в старинный город Саров, а точнее Арзамас-16. Среди них, кстати, был и сын Никиты Сергеевича Хрущева Сергей.

Вот как сам Гаджи Исмаилович вспоминал о той поре:

«С собой в качестве багажа я взял только небольшой чемодан с грампластинками 20-х годов. Оформляли нас в одноэтажной хибаре, дали по 1200 рублей, велели в определенное время прибыть во второй зал Внуково и сесть под часами. Друзья спрашивали нас, куда и зачем мы едем, а мы только смеялись, ведь мы ничего не могли сказать.

В аэропорту к нам подошел мужчина, попросил немного денег и велел следовать за ним. Мы вышли на летное поле (охране этот мужчина сказал, что мы с ним) и чуть в стороне увидели самолет. Погрузились, взлетели. Летели очень низко, казалось, цепляя даже верхушки елей. Прошло где-то полчаса, и мы вышли на безжизненное поле, затем сели в автобус. Недолгий путь — и вот перед нами прекрасный город с ухоженными улицами, невысокими домами. Это был Саров, раньше он назывался «Приволжская контора», Москва Центр-300, Арзамас-16, Кремлёв.

Разместили нас в общежитии (бывший женский монастырь), в семи километрах располагался мой завод по производству атомной бомбы. Я попал на основное производство, а остальных взяли в филиал МИФИ и в Вычислительный центр.

Я работал в 106-й лаборатории и, можно сказать, изготавливал «детонатор» бомбы (источники, которые инициировали первые реакции деления в бомбе). Работа проходила в очень «грязных» условиях; тогда я впервые почувствовал, что мои коллеги – потенциальные «смертники». Режим был настолько секретный, что мои коллеги даже не знали, чем я занимаюсь. Не было «болтовни», все было засекречено: названия плутония, урана и т.д. обозначались в цифрах. Ко мне никто не мог приехать, общаться было нельзя.

А вот снабжение было великолепным, денег — тьма. Были надбавки к зарплате за работу в «активной» зоне (40%), за секретность; были премии. За 2 месяца я мог скопить на автомобиль за 9000 рублей. При этом стоит отметить, что женского персонала было мало».

Приняли молодого специалиста очень хорошо, как давнего знакомого. Всё объяснили. Сотрудники относились к нему доброжелательно, а в последующем – с большим уважением. Работая там, он успел получить первую премию в конкурсе научных разработок по Средмашу (впоследствии Минатом и Росатом) за устройство детонатора к атомной бомбе. Молодого ученого заметили. В 1960 году его пригласили в Димитровград (в то время – Мелекесс) в научно-исследовательский институт атомных реакторов, который находился в стадии строительства. Гаджиев принял это предложение и переехал в Мелекесс, где сразу принялся осваивать строящийся реактор. Первенцем стал СМ-2. Затем были работы по другим установкам.

Гаджи Исмаилович Гаджиев родился в 1935 году в селе Кумух Лакского района. С 1952 по 1958 год учился в МЭИ. С 1960-го в НИИ атомных реакторов в Мелекессе (с 1972 года – Димитровград). Прошел путь от ведущего специалиста до зам. директора института по безопасности. В 1974 году защитил кандидатскую диссертацию. Награжден пятью государственными наградами, тремя медалями ВДНХ.

СМ-2

В Димитровграде сложился коллектив энтузиастов и специалистов, которые ударно и добросовестно трудились. Такие люди, как Гаджи Исмаилович, с опытом работы в отрасли потом в большинстве своем составили фундамент интеллектуального капитала института и опыта производственной деятельности НИИАРа.

В 1961 году Гаджиев участвовал в пуске реактора СМ, а до этого в 1960 году в создании критического стенда, на котором было решено проверить работоспособность реактора еще до его окончательного монтажа в штатном корпусе. Проводились экспериментальные исследования нейтронно-физических характеристик будущего реактора. Активным участником этих работ был и Гаджи Исмаилович.

На номинальную мощность 50 МВт реактор был выведен в октябре 1961 года. Это было событие мирового масштаба. Американцы, чтобы убедиться в реальности этого события, поспешили приехать в НИИАР. Возглавлял делегацию известный американский физик (в то время председатель комиссии по атомной энергии США) Гленн Сиборг. Американцы убедились в том, что в СССР работает исследовательский реактор с самой высокой плотностью нейтронного потока, величина которого до сих пор остается непревзойденной.

В последующие годы Гаджиев работал над реакторами на быстрых нейтронах.

После Чернобыльской аварии

Гаджи Исмаилович рассказывал о работах, которые выполняет коллектив НИИАРа в области медицины, геологии, космической техники с использованием институтских реакторов. Учёный подчеркивал, что атомные станции не потребляют кислород, в отличие от тепловых станций, и вырабатывают себе топливо, потому что отработанное ядерное топливо можно переработать, выделить нужные топливные материалы и загрузить их в новые оболочки. Выбросы радиоактивных продуктов в тепловых станциях в 200 раз больше, чем на атомной станции. Тепловые станции выбрасывают в атмосферу большое количество сернистых газов.

После Чернобыльской аварии в город зачастили гринписовцы. Они, как и по всей стране, подталкивали общественное сознание к закрытию АЭС.
Гаджи Исмаиловичу, состоящему много лет в инспекционной комиссии МАГАТЭ, приходилось держать удар и терпеливо давать ответы на каждое подобное заявление. Для доказательства безопасности реактора ученый танцевал на его корпусе, а в городе установили табло с радиационным фоном, который был намного ниже, чем в областном центре в Ульяновске.

В 1988 году Гаджи Исмаилович был назначен научным руководителем программы работ и отраслевого заказа «на реконструкцию и развитие базы опытного реактора БОР-60 для проведения радиационных исследований, испытаний технологического оборудования и обоснования безопасности ядерных энергетических установок». Она была рассчитана до 1996 года.

По отзывам коллег

По отзывам коллег Гаджи Исмаиловича, в нем ценили прежде всего капитальные знания и авторитет ученого. Многие сотрудники благодарны ему за то, что он делился своими знаниями и поднимал уровень своих подчиненных, у него были ученики. Один из сотрудников знаменитой лаборатории Ф-1 Нур Нигматуллин стал заместителем министра атомной энергетики в Украине. Это было в 90-е годы прошлого века.

Гаджиев был многогранной личностью. В круг его интересов входили и литература, и поэзия, и музыка… Коллеги по работе всегда относились к нему с уважением, отмечали большой вклад его в научную деятельность НИИАРа и важную роль в становлении молодого поколения научных работников, начиная с 1960-х годов. Хорошее отношение к людям — одна из главных его черт. Ему была свойственна высокая культура поведения. В сложной ситуации он действовал спокойно. Его отличали честность и благородство.

25 ноября 2018 года Гаджи Исмаиловича не стало. Похоронен он на родине, в Дагестане. Нет никаких сомнений, что те, кто знал Гаджи Исмаиловича Гаджиева, будут долго помнить его.